Опубликовано 28 сентября 2024
15:43

Эдуард Галажинский: «Работу с фундаментальностью высшего образования нужно осуществлять вместе с лидерами отраслей»…

От редакции. О том, как работодатели относятся к сегодняшней реформе национальной высшей школы, в сентябре на блоге ректора  сайта ТГУ рассказал Эдуард Галажинский
член Совета по науке и образованию при Президенте РФ,
вице-президент Российского союза ректоров. Разговор получился весьма знаковый, поскольку именно сейчас в стране «верстается» целый пакет определяющих документов на заданную тему.  Публикуем текст интервью с некоторыми сокращениями. Полный текст можно найти на сайте ТГУ.

 

– Эдуард Владимирович, тему хода реформы системы высшего образования в нашей стране активно обсуждают не только в академических кругах и властных структурах. О ней говорят и во многих профессиональных сообществах, для которых это, прежде всего, вопрос качества подготовки для них кадров. Но слышат ли друг друга все интересанты сегодняшней реформы?

– Недавно в Томске прошла выездная сессия Комитета Госдумы Российской Федерации по науке и высшему образованию, одной из задач которой и была организация диалога между представителями власти, вузов и бизнеса по вопросам реформы.

В рамках этой сессии состоялось несколько значимых мероприятий, включая круглый стол, в котором принимали участие председатель названного комитета Сергей Владимирович Кабышев, председатель Законодательной Думы Томской области Оксана Витальевна Козловская, замгубернатора Томской области по научно-технологическому развитию Людмила Михайловна Огородова, их коллеги, а также ректоры всех томских университетов. Кроме того, к круглому столу были подключены представители власти и вузов других регионов Сибири и Дальнего Востока, руководители некоторых столичных вузов. Присутствовали и руководители крупных региональных производственных компаний – лидеров отраслей. Открытый и честный разговор, к которому сразу призвал Сергей Кабышев, выявил несколько «реперных точек», касавшихся содержания реформы, её промежуточных результатов и отношения к ней разных сообществ. Могу уверенно сказать, что участники этого круглого стола слышали друг друга.

 

 

– И всё же, как к этой реформе относятся непосредственно сами работодатели? Каковы их запросы и ожидания от неё? Какие инвестиции в реформу высшего образования они готовы осуществить уже сейчас?

– Начну с того, что, по словам Оксаны Козловской, в процессе подготовки круглого стола выяснилось, что многие руководители предприятий, в том числе и высокотехнологичных, пока ещё слабо представляют, о каких изменениях в высшем образовании сегодня идет речь. Дальнейшее обсуждение обозначенных выше вопросов показало, что на них нет однозначных ответов со стороны работодателей.

В принципе, так и должно быть, поскольку работодатели бывают разные. Они представляют предприятия и организации государственные, коммерческие, некоммерческие. И масштаб деятельности у них разный – крупный, средний, малый. Соответственно, разные возможности прямого или хотя бы косвенного участия в реформе высшего образования. Но всех работодателей объединяет один общий объективный интерес – потребность в высококвалифицированных специалистах. Никому не нужны посредственные или, тем более, плохие работники. В условиях острого дефицита кадров в большинстве сфер промышленности и сельского хозяйства, в здравоохранении, школьном образовании и других профессиональных областях для работодателей почти нет возможности выбора. Они вынуждены принимать на работу всех, кто до них сам дошёл. Иногда это далеко не лучшие специалисты, не способные долго продержаться на производстве из-за своей низкой квалификации. А если, наоборот, приходят лучшие, то возникает риск, что их переманят конкуренты, что часто и происходит. И то, и другое порождает постоянную «текучку» кадров.

Такая неблагоприятная ситуация позволяет надеяться на самое активное включение работодателей всех уровней в процессы вузовской подготовки специалистов для них. Но для этого мы должны вместе с ними разработать подходящие и эффективные для самой реформы инструменты. Это особенно непросто в отношении представителей малого бизнеса, объективно обладающих меньшими ресурсами. Здесь нужны какие-то новые подходы и практики, которые можно было бы масштабировать.

Лично я считаю, что это могут быть и новые меры государственной поддержки на региональном и федеральном уровнях. Например, предусматривающие включение затрат на подготовку кадров в себестоимость продукции или изменение системы налогообложения. В любом случае добровольное участие работодателей всех уровней в разработке образовательных программ и аттестации студентов и выпускников может осуществляться прямо сейчас и без каких-либо специальных законодательных решений. Но вузы должны знать своих работодателей и приглашать их к такому участию.

Что касается конкретных запросов от работодателей, то они тоже очень разные и зависят от конкретных сфер производства, их сложности и даже локаций. Тем не менее, здесь можно проследить определенные тенденции. В частности, на круглом столе были озвучены некоторые результаты масштабного социологического исследования, проведенного по поручению Госдумы РФ. Это был опрос представителей различных отраслей экономики 83 субъектов Российской Федерации на предмет их ожиданий от нынешней реформы высшего образования.

Среди таковых: увеличение объёма практической подготовки студентов по выбранной специальности в период обучения, что особенно важно для инженерного образования (47 субъектов из 83 опрошенных); введение гибкого подхода к установлению сроков обучения с учетом договоренностей между работодателем и вузом (22 субъекта); разработка требований к уровню квалификации выпускника в соответствии с требованиями лидеров бизнеса разного уровня – крупного, среднего, малого (28 субъектов); определение набора самых важных для получения профессии дисциплин (то есть фундаментальных), обязательных для изучения на 1 и 2 курсах (11 субъектов); расширение фундаментальности образования за счет углубления профессиональных знаний и блока дисциплин, формирующих мировоззрение, ценности и убеждения человека. На последнее указали несколько субъектов-регионов, в которых доля отраслей промышленно-оборонного комплекса особенно высока.

– Последние два запроса весьма неожиданны.

– Действительно, раньше запросов от работодателей на фундаментальность образования, получаемого выпускниками вузов, почти не было. Но, как мы видим, работодатели тоже эволюционируют в понимании того, каким должно быть современное высшее образование. При этом все они по-прежнему хотят как можно больше практики для студентов во время их обучения. Таким образом, возникает один из самых проблемных вопросов реформы: как создать и сохранить баланс между фундаментальностью высшего образования и его практикоориентированностью? Этот вопрос влечет за собой и другие не менее сложные вопросы. А что такое фундаментальность высшего образования в принципе? Является ли эта фундаментальность неким классическим наследием, переходящим без особых изменений из одного поколения образовательных программ в другое? Или она тоже изменяется, эволюционирует и даже революционирует? Я имею в виду парадигмальные сдвиги в научном знании, о которых писал в своё время Томас Кун в книге «Структура научных революций». Если это так, то кто будет их определять и в соответствии с этим обновлять содержание и набор фундаментальных дисциплин для 1–2 курсов вузов? И как часто нужно это делать?

Изменение структуры знаний – это очень непростой процесс. Ещё один его аспект связан с приходом цифровых технологий и искусственного интеллекта в большинство сфер профессиональной деятельности. Особенно ярко эти изменения проявляются в экономической и финансовой сферах.

Что должны сегодня изучать будущие экономисты и финансисты, чтобы иметь фундамент для надстройки самых новых знаний о криптовалюте, блокчейне, цифровом рубле и тому подобном? Вроде бы, всё и для всех очевидно, но когда пытаемся определить конкретные наборы самых важных дисциплин, начинаются острые дискуссии. Иногда в результате этих дискуссий такие дисциплины исчисляются десятками. Но если идти по принципу ковровой бомбардировки и давать студентам всё подряд и как можно больше, то как тогда обеспечить их ускоренный выход на рынок? Работа с фундаментальностью высшего образования – это отдельная сложная работа, которую нужно осуществлять вместе с лидерами отраслей.

– Когда же реально начнется такая работа?

– Она уже началась. Прошедший круглый стол – это и есть часть такой совместной работы. Среди прочего здесь были озвучены представления лидеров отраслей о балансе между фундаментальными и прикладными дисциплинами в вузовской подготовке, и они разные.

Скажем, Кирилл Новожилов, президент Межотраслевого производственного объединения работодателей Томска, считает, что между фундаментальными и прикладными образовательными программами должен быть компромисс. Фундаментальные знания важны, поскольку дают возможность человеку затем доучиваться и переучиваться, что необходимо в условиях, когда мир быстро меняется. Но при этом акценты надо сдвинуть чуть в сторону прикладных образовательных процессов.

Генеральный директор АО НПЦ «Полюс» Баир Манзаров, опираясь на свой опыт работы с ТУСУР, настаивает на том, что совместные усилия вуза и его компании должны быть направлены, прежде всего, в сторону узконаправленной подготовки специалистов. Потому что именно такие требуются современной электронной промышленности.

Зато генеральный директор АО «ЭЛЕСИ» Сергей Чириков особенно подчеркивает роль формирования у будущих технических специалистов системного мышления, навыков отстаивать свою позицию и анализировать другие точки зрения, быстро ориентироваться в потоках информации и систематизировать большие объемы данных, что так же должно составлять фундамент их подготовки. По его словам, компьютерное образование привело к тому, что выпускники вузов не могут говорить правильно и четко формулировать свои мысли. Но даже если специалист много знает, но не может об этом рассказать, то как он передаст свои идеи и знания кому-то ещё? Поэтому Сергей Чириков и его коллеги приветствуют изменения в высшем образовании и считают, что нужно обязательно учить студентов деловой коммуникации, проведению конференций, семинаров. Иначе из них не получатся исследователи, потому что любые технологии, в том числе квантовые, требуют людей, которые умеют общаться не только смайликами, но и посредством сложных смысловых конструкций.

Все эти вопросы, как мы видим, далеко не праздные. Думаю, стоит посвятить теме фундаментальности высшего образования отдельный разговор. Тем более, что дискуссия об этом уже давно идёт в нашем Томском государственном университете. Однако и здесь возникает проблема: рассуждать о фундаментальности можно бесконечно, а законодательные решения по вопросу реформы высшей школы Госдуме РФ нужно принимать уже очень скоро. Поэтому, видимо, и здесь неизбежна редукция как сознательное представление сложного явления (фундаментальности) как совокупности относительно простых элементов. В частности, определенного набора дисциплин для каждого из образовательных направлений.

 

– Да, такой разговор о фундаментальности, как в более широком, так и «редуцированном» плане, безусловно, очень важен. Особенно для тех, кто сейчас работает над пилотными программами и кому это ещё только предстоит определять те самые наборы фундаментальных дисциплин. Вернемся, однако, к эволюционирующим работодателям. Их запросы понятны. Но готовы ли они сами активно включаться в процессы реформирования высшей школы? Или до этого уровня их эволюция ещё не дошла?

– Сейчас идет этап вовлечения в эти процессы крупных работодателей — лидеров отраслей. И надо сказать, что самые передовые из них, представляющие по-настоящему инновационные предприятия и организации, не только прекрасно понимают необходимость своего участия в образовательной реформе, но и готовы к нему. Именно такое впечатление и произвели выступления руководителей крупных производственных и IT-компаний нашего региона на выездном заседании Комитета Госдумы РФ по науке и высшему образованию.

Например, Константин Изместьев, технический директор Сибирского химического комбината, сообщил, что они уже готовы приходить в университеты со своими образовательными программами и привлекать к их реализации лучших сотрудников, занимающихся наукой. Владимир Елисеев, руководитель центра научных исследований компании «ИнфоТеКС» (Москва), сообщил о реализации его компанией проекта по созданию квантовой сети Большого университета в Томске. Около 15 организаций – университетов, исследовательских институтов и индустриальных партнеров – подключены к этой работе.

Это позволит томским вузам на самых разных уровнях и на разных образовательных направлениях сочетать фундаментальную подготовку будущих специалистов в области квантовых технологий и одновременно учить их эксплуатировать то оборудование, которое будет использоваться для построения квантовых сетей по всей России. И «ИнфоТеКС» очень рассчитывает на поддержку этого проекта на региональном и федеральном уровнях.

На круглом столе прозвучала мысль (ее высказал Виктор Рулевский, ректор ТУСУР, депутат Областной думы), что процессы вовлечения работодателей в реформу высшей школы пошли бы быстрее, если бы Большой университет Томска стал оператором, обеспечивающим связь между крупными корпорациями, средним и малым бизнесом, с одной стороны, и томскими вузами, с другой.

Андрей Воронин, и.о. проректора Университета науки и технологий МИСИС (Москва), обратил внимание присутствующих на большую роль своевременного и широкого информирования работодателей об изменениях, происходящих в процессе реформы. По его словам, пока только три вуза – участника пилотного проекта выдали дипломы одногодичных образовательных программ специализированного высшего образования. Это Калининградский университет имени Канта, Томский государственный университет и МИСИС. Но при этом уже есть некоторое недопонимание со стороны индустрии и абитуриентов того, что это за уровень образования. Вывод: нужно больше и чаще объяснять, в чем его смысл.

Ещё одним обсуждаемым вопросом была «подготовка кадров для подготовки кадров». Действительно, кто будет повсеместно реализовывать все эти новые образовательные программы, которые сейчас разрабатываются и апробируются в ходе пилота? Откуда у преподавателей возьмутся необходимые для этого компетенции? Поэтому уже сейчас нужно разрабатывать и апробировать новую систему подготовки и переподготовки преподавателей для вузов.

Здесь президент ТУСУРа Александр Шелупанов заметил, что в некоторых странах профессор не может работать в университете, если он не стажировался в течение года на предприятии. По-своему этот опыт преобразован в его университете: здесь в инициативном порядке деканы, заведующие кафедрами, профессора направляются на предприятия космической отрасли, называют это «космическими десантами». Прецедент, конечно, интересный, но нужна система, которая работала бы на всю высшую школу страны.

– Какие ещё вопросы реформы российского высшего образования не могут быть решены без активного участия работодателей – лидеров отраслей?

– Безусловно, это вопрос, касающийся усиления актуальности и увеличения многообразия существующих профессиональных квалификаций – как основных, так и дополнительных. Привнесение в своё время в российское высшее образование принципов Болонской системы привело, среди прочего, к определенной их «размытости», тогда как до этого российская система образования всегда была привязана к профессиональной системе квалификаций. Иначе говоря, выпускник отечественного вуза вместе с дипломом сразу получал право на ведение определенной профессиональной деятельности.

Надо сказать, что в Болонской системе были и свои рациональные зёрна. Например, широкая «начальная» подготовка к обучению тем или иным видам профессиональной деятельности. Собственно, это и было основной целью бакалавриата. Но «бакалавр» – это образовательная степень, а не профессиональная квалификация. В результате на российской почве понятия «степень» и «квалификация» смешались, и получилось, что «бакалавр» – это одновременно и некий образовательный результат, и готовность к профессиональной квалификации, и квалификация. Поэтому ряд профессиональных цехов не понял и не принял этот подход. Например, юристы.

Это и ещё несколько противоречий, накопленных в системе высшего образования за годы «болонского» этапа, стали причиной решения о её изменении и сближении с рынком труда, а также о её соответствии системе квалификаций. Но в таком случае и сама система квалификаций тоже должна быть откорректирована.

То, что предлагают сегодня вузы-лидеры, пока существует лишь прецедентно в зависимости от отношений конкретных вузов и работодателей. Между тем, должна возникнуть общая вузовская практика.

Что мы предлагаем? Первое: каждая профессиональная линия должна быть декомпозирована на систему профквалификаций, что и должно позволить студенту выйти на работу, например, в должности помощника судьи. Второе – это создание внутри университетов условий для ускоренного выхода на рынок труда. Это возможно сделать посредством четырёх основных механизмов. Среди них: включение в образовательные программы модулей профобучения на 1–3 курсах; создание «учебных фирм» (например, юридических клиник, медиастудий), как квази- или реально действующих внутри университетов; трудоустройство студентов стажерами на предприятиях на 2–3 курсах; независимая оценка профквалификаций, производимая совместно с работодателями.

Понятно, что если мы выходим на программы с вариативным сроком обучения под вариативные квалификации, то для этого требуется пересмотр национальной рамки квалификаций. И тогда человек, поступая, например, на направление «Баллистика», может учиться и 4 года, и 5 лет. И это будет базовое высшее образование, необходимое для осуществления профдеятельности, но только разного уровня квалификации. Например, для инженера это могут быть квалификации уровня 7/1 или 7/2. В первом случае выпускник вуза будет только исполнителем, инженером-эксплуатационщиком, во втором – системным инженером.

 

 

На наш взгляд, существующая система разработки образовательных программ должна быть привязана не к требованиям профстандартов, а именно к квалификационной рамке. Потому что в первом случае она не позволяет оперативно реагировать на быстрые изменения рынка труда, создавая «риски хронического запаздывания», о которых глава Минтруда РФ Антон Котяков говорил ещё год назад на расширенном заседании президиума Госсовета. На том же заседании Президент РФ Владимир Путин отметил, что университетам и колледжам стоит шире применять практику получения студентами сразу нескольких квалификаций, равно как и практику изменения специальности и направления подготовки во время учёбы.

Раньше такие рекомендации вузы, наверное, не поняли бы. Но сегодня это уже обязательное условие их функционирования, чтобы не попасть в состояние хронического отставания от темпов развития рынка труда.

– Из сказанного вами следует, что в настоящее время вузовские образовательные программы, профессиональные компетенции и квалификационные рамки уже не могут разрабатываться в отдельных отраслевых «комнатах». Но какие при этом существуют модели взаимодействия вузов и производственных компаний?

– Мы выделяем три таких основных модели. Первая: предприятие – это просто заказчик будущих высококвалифицированных кадров, но участвующий в согласовании содержания и результатов их обучения.

Вторая: предприятие – это одновременно заказчик и партнер. И здесь обучение происходит, в том числе, и на базе партнера. Это могут быть совместные лаборатории, наставничество, стажировки и обучение студентов и преподавателей на предприятиях. Эта модель требует соответствующей институционализации позиций практиков внутри университетов. Например, появления должности профессора-практика.

Третья модель: предприятия и университеты – это стратегические партнеры в развитии человеческих ресурсов и территории. Это когда отрасль трансформируется полностью. Как, например, банковская, в которой банк сегодня превращается, фактически, в IT-компанию. И здесь требуется уже полная пересборка всей отраслевой рамки и всего образовательного направления: квалификаций, компетенций, содержания, форматов и сроков образования и прочего.

Но возникает новый вопрос: за счет каких механизмов должны постоянно обновляться содержание и форматы обучения? То есть каким образом, например, появляющийся в банковской сфере «цифровой рубль» должен внедряться в содержание образовательных программ и ППК преподавателей соответствующего вузовского направления? Не зря говорят, что каждая выявленная серьёзная проблема тянет за собой ряд других проблем. Но это не значит, что мы должны бояться этого. Ещё французский философ Анри Бергсон говорил, что по сути, вся история человеческого мышления – это история выявления проблем и способов их решения.

– Чем вы хотели бы завершить эту часть нашего разговора о реформе высшей школы?

– Обращением к лидерам отраслей и вообще ко всем работодателям: призываю всех вас как можно активнее включаться в реформу высшей школы. Преподавателей и разработчиков вузовских программ, в свою очередь, призываю активнее и глубже изучать то, чем занимаются сегодня различные отрасли промышленности и сельского хозяйства; обновлять свои знания непосредственно на производственных стажировках, которые мы вместе с нашими партнерами готовы поддерживать. От этого зависит не только будущий облик национальной системы высшего образования, но и благополучие отечественной экономики и предпринимательства. Давайте вместе работать на благо страны!

 
Записала Ирина КУЖЕЛЕВААГАН